|
* * *
Мне надоело в чьей-то чуждой
роли
Скользить весь век по острию
ножа…
Что понял я из мук душевной
боли?
Пожалуй, только то, что есть
душа.
* * *
Я вырастаю из земного горя,
Как деревце живое из земли.
Ветвями вверх тянусь, с ветрами
споря,
Но корни в горе накрепко вросли…
* * *
Не знаю, был ли щедр иль очень скуп я, но все утратил, кроме лишь греха. И снова я с души снимаю струпья Кроваво-острым черепком стиха...
* * *
Я на словах грешил, а не на деле, Но получил я горестный урок: Везде Господь - в стихе, в душе и в теле -
Горит, как незалеченный ожог.
* * *
Дней настоящих сердцу было мало,
Ему хотелось знать чужое горе.
…Отравленной рубахою пристала
К живому телу память о позоре,
И жгут меня слова воспоминаний
О миновавшем горе, боли, страхе…
Я память наших ссор и
расставаний
Срываю с тела с кожей, как
рубаху.
|