Андрей Козырев – поэт настоящий. Потому что жив он – речью. Потому что его слова – частицы речи. Потому что его стихи – существуют в стихии речи. Русской речи. Именно русской. Всеобъемлющей, уникальной, поистине грандиозной – по своим возможностям. Восприимчивой – и независимой. Строгой – и раскрепощённой. Щедрой на откровения. Сулящей постоянные открытия. Зовущей за собою – вперёд, вглубь и ввысь. Являющей собою - дар свыше. Свободной. Родной.
В стихах Козырева явь и фантазия, повседневность и мечта, тонкий лиризм и эпический размах, медитация и своеобразная игра, философские рассуждения и чудесный наив, деликатная ирония и максимальная искренность, пристальное внимание к деталям и смелые обобщения, жизненный опыт и желание осмыслить и выразить тайны бытия, да и многое другое, все компоненты его поэтики, весь арсенал его средств изображения, весь этот ясный свет, пронизывающий стихи, сохраняющий их, земной и небесный, весь этот строй, музыкальный, певучий, звучащий везде и всегда, весь этот мир, создаваемый в непрерывном движении, – существуют в неразрывном единстве.
Со словами высокими, даже порой патетическими, – дружны слова совершенно будничные, придающие стихам замечательную достоверность. Не случайно Иннокентий Анненский утверждал, что будничные слова - самые сильные. Иногда слова Козырева совершенно естественно становятся просто музыкой – как в верленовских "Романсах без слов". Но притяжение земли, знакомой почвы, велико – и вот его, как Антея, после всех полётов и воспарений, тянет вниз, ко всему, среди чего он вырос, где живёт, к его нынешней среде обитания. А потом – звучит новая песня. Или – сказка. Или – обращение к предшественникам, переосмысление их стихов. Или же - возникают свидетельства того, что происходило ранее или происходит сейчас, и на этом фоне отчётливо слышен голос очевидца событий, и дыхание летописи ощутимо тогда в каждой строке, ну а может быть, это - светопись, вопреки злу, во имя добра. Грусть и радость, изумление и восторг, разумная сдержанность и выплески чувств, отчаяние и счастье, вера, надежда и любовь, – и всё это, с прерывистым или ровным дыханием, с чутким слухом, с ежесекундным, пристальным взглядом в происходящее, – жизнь, и творческий диапазон Козырева необычайно широк, и ему необходимо говорить, потому что ему есть что сказать людям.
Вот и я говорю. О том, что Андрей Козырев – поэт настоящий, говорю я всем современникам, людям двадцать первого века, пишущим стихи и любящим стихи, да и тем, которые когда-нибудь ощутят присутствие поэзии в нашем непростом, как и прежде, мире, потянутся к ней, как на некий зов, и станут её приверженцами, - говорю открыто и прямо. И слов своих, сказанных ныне, я на ветер, как и всегда, ибо речью я жив, не бросаю.
Владимир Алейников
|